Сергей Хвицкий, привязавший Марию Юльевну к России, так властно перекроивший ее такую изящную до встречи с ним жизнь, кто он?
Копаясь в интернет-источниках, я выяснила, что в середине 20-х годов были арестованы и сосланы на Соловки два офицера, носивших фамилию Хвицкие. Два брата — Сергей и Анатолий. Оба — военные моряки. Один из братьев — Анатолий — по характеристике знавших его — настоящий солдафон, грубый, неряшливый, запойный. Такой вряд ли мог увлечь сердце Марии Юльевны. Другой — Сергей. Обаятельный. Умный. С замечательной военной выправкой. Хорошими манерами. Чем не пара для Марии Юльевны? Но, как свидетельствуют документы, Сергей Хвицкий воевал на стороне большевиков. Был активнейшим участников революционных событий в Петрограде. Командиром Азовской флотилии, вытеснившей из Крыма барона Врангеля.
Образ красного командира плохо сочетался с образом девушки из благородного владивостокского семейства, брат которой — Феликс Юльевич — воевал в армии Колчака. Тот ли это Хвицкий?
Разгадка пришла неожиданно. Помогли архивы Бюро российских эмигрантов (БРЭМ), действовавшего в Харбине в период оккупации его японцами и перемещенного по окончании войны в качестве военного трофея в Хабаровск. Просматривая документы, я обнаружила в них анкету Нины Хвицкой. И имя, и фамилия девушки заставили меня насторожиться. Не дочь ли это Марии Юльевны, которая оказалась в Харбине вместе с семьей ее старшего брата Феликса Юльевича? Я открыла анкету. С фотографии на меня глянуло девичье лицо, во многих чертах повторившее лицо Марии Юльевны.
В анкете — ни слова об отце. Только отчество — Сергеевна. И даты, указанные в ней, — место рождения — Гельсингфорс, затем проживание в Петрограде и, наконец, Хабаровске полностью совпадали с датами из биографии Сергея Александровича Хвицкого. Разумеется, Нина упомянула в анкете имя своей матери, перечислила всю свою многочисленную родню по бринеровской линии. И только об отце — ни слова!
Теперь в биографии Марии Юльевны кое-что начало проясняться. Складываться в отрезок жизни. Быть может, самый для нее важный...

***
Первая мировая война застала обеих дочерей Юлия Ивановича Бринера в Петрограде. Как и их старшие братья — Борис и Феликс, Мария и Нина получали столичное образование. Охваченные патриотическими настроениями, они записались в отряд сестер милосердия. Дежурили в госпиталях. Встречали и провожали санитарные поезда. Но вскоре пути сестер разойдутся. Нина отправится во Владивосток, а Мария останется в Петрограде. Причина — Сергей Хвицкий. Молодой дворянин 1889 года рождения. Мичман флота. Выпускник Морского военного корпуса, получивший назначение в 1-й Балтийский флотский экипаж. За храбрость и мужество, проявленные в морских боях Первой мировой войны, награжден орденом Св. Станислава, Георгиевским оружием и произведен в старшие лейтенанты.
В 1916 году Сергей Хвицкий и Мария Бринер обвенчались. Вслед за венчанием последовал переезд в Гельсингфорс, к месту нового назначения по службе. Год спустя у молодой четы родилась дочь. Мать называет ее по имени сестры — Нина. По домашнему — Ниника.
Октябрьскую революцию Хвицкий встречает восторженно, как невесту, как обетованную весну. Ни минуты колебания: с кем и почему? С теми, за кем правда, то есть с большевиками.
В 1918 году Сергей Александрович перевозит семью в Петроград, а сам по распоряжению Реввоенсовета отправляется на Азов командовать отрядом катеров-истребителей Азовской флотилии, воюющей с врангелевцами. В сентябре 1920 года Хвицкий — командующий Красной Азовской флотилией, представленный за ряд удачно проведенных военных операций к ордену Красного Знамени. Через год — новое повышение по службе. Его назначают командующим морскими силами на Каспии.
Мария с дочерью ждут своего героя в Петрограде. Разъехались прежние знакомые. На Невском теперь никого не встретишь. Холодная квартира. Трудно с продуктами. Близкие — далеко-далеко. Словно бы на другом конце земли. Или в другом государстве. Государство это называется ДВР — Дальневосточная республика. Уже нет отца. Похоронен в Сидеми.

***
Сидеми… Сказочное место. Рай. Обетованный берег. Летняя дача семейства. Не там ли получил отставку юноша Александр Старцев? Не там ли выслушивала Мария объяснение в любви Константина Суханова, сына старшего советника Приморского областного правления А. В. Суханова? Будущего заговорщика, готовившего с петроградскими товарищами свержение государя-императора? Будь Константин жив, они бы точно нашли общий язык с Сергеем. А братья Борис и Феликс? Эти — вряд ли. А она сама? Мария Юльевна старалась об этом не думать. Она любила Сергея и принимала его выбор…
В 1923 году Хвицкий будет назначен Командующим Амурской Флотилией, и Мария получит возможность увидеться, наконец, с семьей. С теми, кто пока в России — Борисом, Феликсом, сестрой Ниной. Хвицкие поселятся в Хабаровске, и два последующих года Мария будет регулярно навещать своих родственников. У тех — неспокойно. Отношения с новой властью не складываются. Не то, что у Марии. За ней — Хвицкий. Его высокое положение и безупречная репутация большевистского военного деятеля. И вдруг — срочный вызов Сергея в Петроград. И как гром среди ясного неба — известие об его аресте!
28 февраля 1927 года Сергей Хвицкий в числе 23 сослуживцев — офицеров Балтийского флота предстанет перед судебной коллегией ОГПУ, которая рассмотрит их контрреволюционную деятельность и вынесет приговор: 10 лет Соловецких исправительных лагерей особого назначения. Разумеется, скоро выяснится, что дело балтийских моряков — сплошная фальсификация. Соловки Сергею Хвицкому заменят ссылкой в Тобольск, куда за несчастным мужем вскоре последует его жена.
Решение это Мария Юльевна примет не без труда. На руках — дочь. Обрекать ее на лишения, на полнейшую неизвестность она не вправе. И Мария Юльевна просит приехавшего навестить ее Феликса забрать Нинику с собой во Владивосток.
В 1933 году сердце репрессированного красного командира Сергея Александровича Хвицкого не выдержит. Мария Юльевна похоронит его в Тобольске и начнет подумывать о возвращении домой. Только вот куда? Родительского дома во Владивостоке больше нет. Питерской квартиры тоже. Ниника в Харбине. Там же, где и все Бринеры. Единственные близкие ей люди живут в Москве. В Большом Знаменском переулке. Родственники по линии новой жены брата Бориса — артистки МХАТа — Екатерины Корнаковой.
Вот туда, в Москву, и будет лежать путь Марии Юльевны. Пока Корнакова служила в театре, квартира в Большом Знаменском переулке оставалась за ней. Она поселила в ней свою мать — Августу Дмитриевну, известнейшего этнографа, лауреата Серебряной медали Русского Географического общества, исследователя монгольской культуры, приехавшую к дочери из Кяхты.

***
В 1931 году брат Борис и Корнакова навсегда покинут СССР. Думается, именно Августа Дмитриевна посодействует попавшей в беду Марии Юльевне и выхлопочет для нее прописку в Большом Серпуховском переулке, а затем поселит у себя, в Большом Знаменском. О том, что брат Феликс с семьей и ее дочерью Ниникой бежал в мае 1931 года из Владивостока, она узнает в Тобольске. «Разумеется, это к лучшему, — скажет она, успокаивая себя. — В России, после того что случилось с Сергеем, можно ожидать чего угодно».
Путь Феликса Юльевича Бринера будет лежать в Дайрен (иначе Дальний). Ниника в Дайрен не поедет. Ее определят в закрытый колледж в Циндао. Решение оставить ее в Циндао имеет свои веские основания. Ниника — дочь репрессированного красного командира. Двери в престижнейшую харбинскую гимназию ХСМЛ, в которой учились все младшие Бриннеры, для нее закрыты. Кроме того, из многочисленных потомков Юлия Ивановича Ниника — единственная, кто не имеет швейцарского гражданства. А граждане иностранных государств, проживавшие на территории марионеточного государства Маньчжоу-Го, защищены были куда лучше, чем русские, бежавшие из России от большевиков. И в политическом, и в социальном плане.
Нина завершит образование в Циндао, затем переедет в Харбин к родным. Теперь ее будет опекать Борис Юльевич. Она подружится с его женой — Екатериной Ивановной. Та привлечет девушку к занятиям в драматической студии «Дикс», которую вела. В начале 1940 года Нина переедет в Шанхай, где вскоре выйдет замуж за Анатолия Оксаковского, молодого, талантливого художника.
Ее дальнейшая жизнь до самой кончины будет связана с Канадой. Там, в Канаде, она лишится своего единственного сына — альпиниста, погибшего в горах. Ходили слухи, что Нина Сергеевна прилагала усилия, чтобы восстановить отношения с матерью и забрать ее к себе в Канаду. Но Мария Юльевна, будучи в весьма преклонном возрасте, что-то менять в своей жизни отказалась.

***
Вот, собственно, и всё. Ничего к изложенному выше не смогла добавить и Зоя Дмитриевна, единственная, кто общался с Марией Юльевной. Она пообещала выслать во Владивосток фотографию Марии Юльевны, на которой она изображена в свои зрелые годы. Других фотографий у нее нет. Их вообще ни у кого нет. Кому достался архив Марии Юльевны, письма, фотографии, документы, по которым можно было бы восстановить ее жизнь?
Зоя Дмитриевна, которую я побеспокоила телефонным звонком в Сан-Франциско, откровенно сказала: «Я уже в таком возрасте, что меня больше волнуют другие вещи. Я почти ушла. А Мария Юльевна ушла совсем. Зачем вам знать ее старухой? Пускай остается молодой и красивой, какой она была в начале своего пути. Вы меня спрашиваете про легкое дыхание? Может быть, оно у нее и было. Кто знает? Было и не стало. Всё исчезает. И дыхание тоже. Рассеивается, как дым. Как туман…
Елена Сергеева.
Еженедельник «Дальневосточные ведомости»
03.10.2012